Эту историю я подслушала самым бесстыдным образом: на съемке, в автобусе, во время многочасовых ожиданий мотора. Я честно пыталась читать книгу, но дамы, сидящие за мной, разговаривали настолько громко, что «не слушать» их было очень трудно. На вид обеим было около сорока лет, одна — субтильная блондиночка, вторая — корпулентная дама в очках и с неопределенного цвета волосами, собранными в пучок. Как раз вторая и рассказывала о своей жизни.
… Ты думаешь, я на съемки хожу, потому что мне деньги нужны? Не смеши — платят копейки. Я нормально зарабатываю. Дома у меня пусто, особенно в выходные, а здесь всегда можно пообщаться, всегда движуха, новые люди…
Я-то, вообще, экономист по профессии. После института папа пристроил на теплое местечко, так что с деньгами вообще проблем не было. Вышла замуж, родила двоих парней. Ну да, может, конечно, особо не следила за собой — вон, килограмм двадцать лишних нарастила, ну так что ж теперь? Зато я всегда зарабатывала, может, чуть поменьше, чем муж, и с детьми сама занималась.
А он-то что им может дать? Он из простых у меня, техникум какой-то закончил, электриком работает, монтирует что-то. Ну да, зарабатывает нормально, этого не отнять, но в плане культуры… Обнять и плакать — в опере засыпает, не то, что Гоголя от Гегеля, он даже Данте от Дантеса не отличит и уверен, что Левитан не только диктором хорошим был, но и картинки с природой рисовал — в общем, тихий ужас…
В общем, к детям я старалась его особо не подпускать: денег на кружки и развивашки дает — и спасибо. Дальше я сама.
И что ты думаешь? Завел себе бабу. Не знаю, не видела, наверное, под стать себе какую-то Нюшку. Нет, я понимаю, что у мужиков природа такая, не могут не гулять, так мой всерьез разводиться решил, представляешь? «Не могу, говорит, с тобой больше. Ты меня ни во что не ставишь».
Конечно, психанула. Конечно, истерики устраивала. И просила, и грозила — ни в какую — разводиться. Квартира его, добрачная — ну куда мне с детьми?.. Он, правда, разделить предложил, но я отказалась.
Ну пока суды-разводы — внезапно дядька у меня умирает в Питере. Он давно говорил, что завещание на меня оформил, он бездетный, другой родни, кроме меня и моей матери, сестры его, у него нет. В общем, свалилась на меня однокомнатная квартирка, и я поняла, что это отличное решение всех проблем и возможность проучить мужа вместе с его барышней.
За работу я не переживала — с моим опытом меня везде с руками оторвут, так что надо мне перебираться в Питер. В общем, говорю, так и так, предал ты меня, не могу с тобой в одном городе находиться, уезжаю. А ты, дорогой, будь счастлив!.. «Но как же вы там все в однокомнатной квартире будете? И детей в новую школу переводить в середине года?» — «Нет, говорю, милый. Ты не так понял. Это Я уезжаю, а дети остаются с тобой. У тебя и квартира большая, и школа у них, и секции-кружки. Да и семья у вас теперь полная будет, а мне надо личную жизнь устраивать» Забекал, замекал — не ожидал такого, но сказать-то нечего: права я, с ним детям лучше будет.
В общем, уехала я. Детям сказала, что, как только обживусь, устроюсь, заберу их, а пока пусть с папкой поживут. Поплакали, конечно, — не без этого, но я сказала: всё! Не обсуждается. Остаетесь с папкой.
Жалко? Конечно, жалко их было. Но его проучить хотелось сильнее. И у меня все получилось. Детки-то наши — не сахар, непросто с ними. Да и девица его, видимо, не рассчитывала, что ее нянькой к чужим детям приставят — сбежала через месяц. И мой муженек загрустил.
Тут ему и работать надо, и по хозяйству шуршать, и детьми заниматься — это тебе не романы крутить. Матери своей я категорически запретила помогать — только с проверками приходи, а детей забирать не смей! Пусть помучается сам.
Eму, конечно, несладко пришлось. На работе теперь задерживаться было нельзя, дополнительный заработок пропал. Нет, я, конечно, платила алименты, ровно треть — но от «белой зарплаты» — это десять тысяч на двоих. Про секции они забыли сразу: не по карману стало. Учеба поползла вниз: папка помогать не мог, а на репетиторов денег не было. Одевались, хоть и в чистое, но, например, брюки от школьной формы он не мог нормально отутюжить. Да и ели одни пельмени да сосиски.
А у меня все было в шоколаде: и деньги на себя появились, и времени свободного вагон. Ходила по музеям, театрам, много читала. Детям иногда звонила и денежку переводила — на подарки к праздникам. Они сначала жаловались, как им тяжело и плохо без меня, упрашивали забрать к себе, но я это сразу пресекла: у меня нет
такой возможности. Вы мужики, учитесь справляться с трудностями. И они перестали жаловаться. Даже маме моей говорили, что все хорошо.
Прошло два года, и я решила, что с него хватит, урок усвоен, и мне можно возвращаться. Я нашла квартиранта на питерскую квартиру, уволилась с работы, вернулась в Москву, и прямо с вокзала пошла домой. Бывшего мужа дома еще не было, дверь открыл старший сын. Как же он вырос и повзрослел! А ведь ему в этом году только 15 исполнилось! Я хотела его обнять, но он отстранился. «Здравствуй, мама. Неожиданно. Чай будешь?» Из комнаты выглянул младший — ему 13 — поздоровался, как будто я только за хлебом ходила, и снова в комнату нырнул.
…А старший уже накрывал на стол, одновременно помешивая картошку на сковородке. Создавалось впечатление, что делает он это регулярно — так уверенно он чувствовал себя на кухне.
— Мам, спасибо, что приехала, но у нас все в порядке, — не глядя на меня, огорошил сынок. — Сначала, да, очень тяжело было, но мы все решили. С учебой мне одноклассница помогает, а Мишке уже я все объясняю. Готовить мы с отцом сами научились, да и Мишка уже сам себе яичницу пожарить сможет. В каникулы я подрабатываю, вот телефон себе купил новый, а брату приставку. На еду-одежду нормально хватает, спасибо, что деньги присылаешь. Секции, правда, пришлось бросить, но мы посидели в интернете, нашли бесплатные. И, знаешь, они ненамного хуже, так что спортом опять занимаемся. У нас все хорошо, не волнуйся. Втроем справляемся нормально. А ты надолго приехала? Папа только через час с работы вернется. Подождешь или пойдешь уже?
— Вообще-то, я домой вернулась. К вам, — я никак не ожидала такого холодного приема, думала, что мои мальчишки кинутся мне на шею, будут обнимать, целовать и плакать от счастья — а тут такое…
— Мам, да не надо, — сын даже поморщился. — Говорю же, все у нас нормально. Мы все проблемы решили. Да и у папы, кажется, личная жизнь налаживается. Теперь мы повзрослели, никому проблем не создадим. Наоборот, так и будем по хозяйству помогать, если у папы все сложится.
— Но как же так? Ведь он предал! Он всех нас предал! А вы на его стороне! Как ты можешь так говорить? Я же всегда вами занималась, а теперь ты со мной как с чужой разговариваешь!
— Мам, Я отца не оправдываю, но и не осуждаю. Он поступил с тобой подло и ужасно — это факт. ТЫ имеешь полное право его ненавидеть. Но вот НАС он не предавал. ОТ НАС он никогда не отказывался — даже когда было очень тяжело. Даже когда его бросила любимая женщина. Знаешь, мам… Я понимаю, что ты хотела наказать EГО, но ведь, получается, что наказала НАС. А в чем мы-то перед тобой виноваты?.. Мы ревели, как малыши, когда ты уехала и бросила нас с чужой теткой. Папе не нужны, маме тоже — ты представляешь, что мы тогда чувствовали? Да мы вообще из дома хотели сбежать!.. В общем, мам… Папа нас тогда не бросил. А теперь его не бросим мы. Мы будем жить с ним. И без тебя. Извини.
…Я не знаю, как мне удалось не разреветься прямо там. Я быстро оделась и выскочила из дома. Старший сын молча закрыл за мной дверь. Младший даже не вышел попрощаться…
