Лечить людей – судьба и призвание… 90-летию Галины Васильевны Булгаковой посвящается
Самый прекрасный на свете наряд —
Белая шапочка, белый халат.
Держат медсестры и держат врачи
Самые ценные в мире ключи!
Эти ключи от здоровья людей,
Разве отыщешь работу важней?
Ирина Зайцева
Медицинские работники – это люди особой профессии. Во все времена они пользовались особым уважением и почётом за то, что посвящали себя благороднейшему делу — заботе о здоровье человека. Такую сложную и ответственную миссию взяла на себя и Галина Васильевна Булгакова, связавшая все свои сознательные трудовые годы с миссией заботы о здоровье населения родного Весёловского района.
Эта статья посвящена доброй памяти дорогой и любимой мамы, бабушки, прабабушки, самоотверженно служившей нескольким поколениям веселовцев, сохранившей для своих потомков драгоценные воспоминания о тех годах, что стали для нас уже историей давно ушедших лет. Нашей юбиляршей пройден большой, бесценный путь во благо будущих поколений. И ныне, осознавая всю ценность и столь весомую значимость прожитых долгих лет, мы, потомки, сожалеем лишь о том, что в большой 90-летний юбилей уже не можем лично поздравить Галину Васильевну со столь знаковой датой, обнять её и побеседовать о днях минувших. Но вопреки всем обстоятельствам, в наших силах с благодарностью сохранить память о ней и передать ныне живущим тот бесценный опыт, что пронесла сквозь года наша юбилярша.
Человек жив до тех пор, пока о нём живёт память в сердцах его родных, близких и друзей. И кто, как ни наши дети, наше продолжение, знают о нас всё, берегут нашу историю жизни. В судьбе Галины Васильевны таким человеком стала её дочь Людмила. По роду своей деятельности Людмила Александровна Колесникова много лет уже как является ведущим библиографом Весёловской центральной Межпоселенческой библиотеки и активно занимается сохранением исторических фактов родного Весёлого. Отметим, что специалист всегда с удовольствием делится имеющимися архивными данными на страницах районной газеты, тесно взаимодействует с краеведами района. По случаю юбилея своей мамы, Людмила Александровна нашла возможность побеседовать с нами, а также поделилась сокровенными данными из истории её жизни.
— Моя мама, Анна Васильевна Булгакова, урождённая Неделько, родилась в 1934 году в селе Орлово-Ивановка Чистяковского района Сталинской области. Сейчас это Шахтёрский район Донецкой Народной Республики. В 1938 году родился её младший брат Алексей. Отец, Василий Петрович, был шахтёром. Мама, Варвара Петровна, работала в школе техничкой и брала заказы на дом: она была мастерицей на все руки – шила, вышивала, вязала, выбивала узорами скатерти, салфетки, постельное бельё. В дальнейшем все свои умения она передала своей старшей дочери, поэтому моя мама была настоящей рукодельницей.
«До войны, — вспоминает мама, — мы жили хорошо. Семья у нас была дружная, родители нас очень любили. Папа мечтал, чтобы брат выучился музыке, и трёхлетнему Алёше был куплен аккордеон. У меня к шести годам уже было готово приданое – перина, подушки, бельё».
— Маме было шесть с половиной лет, когда началась война. Детская память не удержала событий первых дней войны. Вспоминается только общее ощущение тревоги, охватившее всех взрослых, внезапно опустевшее село, из которого ушли на фронт мужчины. Дети не знали, что им делать, как себя вести в такой ситуации, и только у бабушки, Евдокии Корнеевны, находили они утешение, ведь родители целыми днями пропадали на работе. Василий Петрович, которого из-за шахтёрской брони не взяли на фронт, практически не выходил из шахты. Варвара Петровна тоже устроилась работать на шахту. К октябрю 1941 года, когда стало ясно, что Донбасс не удержать, было принято решение шахты затопить, и мамины родители вместе с другими односельчанами участвовали в уничтожении оборудования и затоплении шахт. А ещё мама запомнила бомбёжки. Их село, расположенное на высоком пригорке, представляло собой отличную мишень. В селе была единственная очень протяжённая улица, и немецкие лётчики, подлетая к селу, снижались и сбрасывали бомбы вдоль всей улицы. Они целенаправленно охотились за людьми, пролетая на малой высоте.
«У соседского мальчика убили маму, когда она набирала воду в колодце: немец сбросил бомбу прямо на неё, — рассказывает мама. – А у другого соседа во дворе был единственный на всю улицу подвал. Во время бомбёжек туда сбегались родственники, соседи, все, кто успеет. В один из дней, когда началась бомбёжка, в подвал, как обычно, набилось множество людей. Сам сосед бежал к подвалу через двор, когда налетел немецкий самолёт и сбросил бомбу рядом с ним. Бомба попала прямо в подвал, и все, кто там был, погибли – больше шестидесяти человек. Я хорошо запомнила маленькую двухлетнюю девочку, которой осколок попал в висок, она погибла вместе со своей мамой».
— Когда немцы вошли в Орлово-Ивановку, мамину семью выселили в летнюю кухоньку, а хату немцы заняли под свои нужды. Зима 1941-1942 годов была страшно холодной, и им приходилось очень тяжело. Странно, но среди прочих страшных и тяжёлых военных воспоминаний память часто возвращается к одному эпизоду: в их небольшой хатке были два роскошных комнатных цветка – фикус и китайская роза. Мамина мама, Варвара Петровна, долгие годы любовно ухаживала за ними, и они выросли в большие красивые растения. Немцы, заняв хату, выставили кадки с растениями на улицу, и с наступлением морозов они замёрзли. Маленькая Галя на всю жизнь запомнила, как горько плакала её мама над своими любимцами. А ещё Галя запомнила, как её расстреливали. Она не помнит, когда и как исчез из семьи отец, но в один из зимних дней в их двор ворвались немцы. Они вытащили Варвару Петровну и детей, не дав им даже одеться, во двор, и, угрожая расстрелом, стали требовать, чтобы Варвара Петровна сказала, где её муж: «Где твой муж? Признавайся, он ушёл к партизанам?». Напрасно бабушка доказывала, что не знает, куда ушёл Василий Петрович, офицер уже дал команду к расстрелу. Спасло бабушку, маму и дядю лишь внезапное наступление наших войск. Через село Орлово-Ивановка проходила передовая линия фронта, и бывало так, что по несколько раз в день село занимали то наши, то немецкие войска. Кстати, своего отца с той памятной зимы мама больше никогда в жизни не видела и ничего не знает о его судьбе. Во время оккупации немцы устроили на стадионе Орлово-Ивановской школы своё кладбище. В конце августа – начале сентября 1943 года, когда им пришлось отступать из Донбасса, немцы в спешном порядке эвакуировали всё своё имущество, в том числе и свои захоронения. Мама вспоминает, как всех учащихся школы согнали на школьный двор и заставили присутствовать при эксгумации тел немецких солдат. От ужасающего смрада многие дети падали в обморок, но никому из них не разрешили выйти из строя.
После освобождения от оккупации, накануне нового 1944 года в школе был устроен праздник для детворы. Учителя срубили засохшее вишнёвое дерево, а дети украсили его бумажными гирляндами – это была «ёлка». Мама рассказывает, как она участвовала в танцевальных номерах: дети танцевали танец снежинок и гопак. Костюмы снежинок представляли собой наброшенные на плечи белые простыни. Под аккомпанемент баяниста девочки кружились вокруг импровизированной ёлки. В конце праздника директор, раздобывший где-то мешок печенья, раздавал всем подарки. Первыми подарки получали участники художественной самодеятельности.
«Мы подходили к директору, — вспоминает мама, — складывали ладошки ковшиком и, как огромную ценность, получали по четыре печенья, стараясь не упустить ни крошки» — рассказывая об этом эпизоде, мама всегда плакала. В том же 1944 году, когда маме исполнилось десять лет, она, как и другие её сверстники, пошла работать в совхоз «Ворошиловский». С этого момента началась её взрослая трудовая биография. Дети работали на сеялках, косилках, пололи колхозные поля. Зарплату им не платили, но за работу кормили: раз в день им полагалась миска жидкого супа из картошки или картофельных очисток, 100-граммовый кусочек хлеба и две рыбки-хамсы. Суп мама съедала сама, а хлеб и рыбки несла домой, брату и старенькой бабушке.
— Как и повсюду в стране, долгожданная победа пришла в село огромной радостью и одновременно горем. Семьи оплакивали своих погибших и все вместе радовались окончанию ненавистной войны. У тех, кто её пережил, воспоминания не тускнели с годами, заставляя вновь и вновь проживать страшные эпизоды войны. Именно такими были эти воспоминания и в памяти моей мамы. Дети войны, вместе со взрослыми пройдя через страшные военные испытания, своим трудом восстанавливали страну, трудились, растили детей и внуков. Подрастала и моя мама. С мальства она была обучена труду: работала в поле и в шахте, была корректором в местной газете. Накопив за свои скромные юные годы богатый трудовой опыт, она уехала по комсомольской путевке на целину.
— Мама вспоминала, что привезли их в чистое поле. Кругом степь нераспаханная. А посреди поля стоит колышек с надписью «Зерносовхоз «Отрадный»». И всё. Выдали им палатки, велели селиться. Обустроилась молодежь и принялась за дело. Нелегок был их труд, да детям войны не привыкать. Огромный урожай собрали они в тот год, что и не ожидали. Даже самим страшно стало, сколько земля хлеба уродила. Вот только оказались руководители трудового отряда к этому не готовы. Некуда и нечем было в таком количестве колосья убирать. Много хлеба сгнило в поле в тот год, и больше земля не родила там столько, как ни старались. Отдала целина всю свою силу разом.
Спустя два года Галина Васильевна возвратилась в родные края. И устроилась на работу прачкой, а затем санитаркой в местный профилакторий Енакиевского металлургического завода. Приходила она на работу к трём утра, разжигала печи, кипятила котлы, вываривала бельё, да украдкой все посматривала на медсестёр, которые в кипельно белых халатах шли по коридорам, словно ангелы порхали. И загорелась молодая женщина мечтой, лечить людей. Отправилась она в 1962 году в Новочеркасское медучилище, где получила профессию медицинской сестры и была направлена по распределению на работу в Багаевский район. Уже тогда она понимала, что ей предстоит труд с полной отдачей сил, опыта, знаний, душевной щедрости и эмоциональной выносливости. Все эти качества уже в полной мере имелись у начинающей медсестры, к насыщенной событиями жизни, Галине Васильевне было не привыкать. Единственно, было одно но. Вот уж не думала женщина, что новое место её работы будет настолько разница с условиями шахтерского городка. Вот, что вспоминала Галина Васильевна о том времени:
«С направлением на руках я приехала в станицу Багаевскую и пошла на приём к главному врачу районной больницы. У него в кабинете как раз находился главный бухгалтер Весёловской больницы Николай Афанасьевич Миненко (Весёлый относился тогда к Багаевскому району). Главврач попросил Н.А. Миненко, чтобы он помог мне доехать до Весёлого, так как я там ничего не знала, а сам позвонил главному врачу Верхнесолёновской больницы по вопросу моего трудоустройства.
Мы приехали в Весёлый, и практически тут же, у здания гостиницы (сейчас в этом здании располагается церковь), встретили главврача Верхнесоленовской больницы. Он сказал, что у него штат полностью укомплектован медсёстрами, и взять меня на работу он не может. В растерянности я стояла у гостиницы и не знала, что мне делать, ведь направление у меня было в эту конкретную больницу.
Во время разговора к нам подошёл мужчина и посоветовал мне в понедельник прийти на планёрку в Весёловскую больницу. «Вас примут на работу, у нас не хватает медицинских сестёр», — сказал он. Как оказалось позже, это был Василий Васильевич Тимошин, заведующий хирургическим отделением Веселовской больницы.
Я приехала в Весёлый в пятницу, выходные провела в гостинице, а в понедельник пошла на планёрку в поликлинику Весёловской больницы. Главным врачом Весёловской больницы был тогда Виктор Лукич Кошкин. Он определил меня в хирургическое отделение и велел старшей сестре отделения Валентине Ивановне Мощенко показать мне, где находится больница. В то время поликлиника находилась в центре, там, где сейчас находится здание Сбербанка, а стационарные отделения – на самой окраине Весёлого.
Мы с Валентиной Ивановной шли долго, а когда пришли, я не поверила своим глазам: это был настоящий сарай. Я подумала: «Куда я попала!». Подходим к двери, над входом козырёк и прибита табличка «Районная больница № 1 имени В.И. Ленина». Меня поразил контраст между громким именем и тем, что я увидела – длинный тёмный коридор с низкими потолками. Валентина Ивановна, увидев мою реакцию, засмеялась и говорит: «Ну, что, Анна, проходи, принимай пост». А пост-то принимать было фактически не у кого. Сестринский пост был в коридоре, за столом сидели, как я узнала позже, та же Валентина Ивановна, и лаборант и медсестра в одном лице Елена Михайловна Пинчукова. Валентина Ивановна сказала, чтобы я выходила на работу в ночную смену. Я-то думала, что мне дадут хотя бы пару дней поработать в паре с медсестрой, а тут, как говорят, попала сразу с корабля на бал.
Опишу немного, как выглядела сама больница. Само здание было очень длинным, метра два в высоту, окна выходили на дорогу. Когда подходишь к больнице со стороны посёлка, был вход в рентгенкабинет и лабораторию. Эти кабинеты отделяла стена с дверью, за которой был кабинет заведующего, затем шли палаты №№ 1, 2, 3, 4, 5, кабинет гинекологический, потом 7-я и 8-я гинекологические палаты на 8 человек каждая (остальные палаты были на 4 койки), потом перевязочная и палата на 2 койки для тяжёлых больных.
С правой стороны коридора располагались автоклавная и операционная, где оперировал В.В. Тимошин с операционной медсестрой Феней Фёдоровной Масуренко. Дальше шли 6-я палата, столовая и хозкомната, где хранилось всё, необходимое для больничного хозяйства, там же, в хозкомнате, стоял стул с вырезанным сиденьем, под ним ведро – своеобразный туалет для тяжелобольных. Далее располагался вестибюль и комната для приёма-выписки больных. Завершала всё это длинное здание комната, где находились стол с телефоном и топчан – это было помещение «Скорой помощи».
Отделённое от хирургического отделения стеной, далее располагалось родильное отделение с отдельным входом. Отдельно на территории стояли пищеблок, прачечная, терапевтическое отделение, гараж с машиной «Скорой помощи» и конюшней для лошади. Через поросший высоким сорняком выгон, ближе к посёлку стоял домик, где находилось детское отделение.
Вот таким был больничный блок, который находился практически в голой степи.
Вода в больнице была привозная. Её возил большой деревянной бочкой конюх Леонтий Иванович Жулидов. Каждый день рано утром он запрягал лошадку и ехал к артезианской скважине, где вручную большим черпаком наполнял бочку и привозил её в больницу. Оставив бочку во дворе, он ехал за молоком, хлебом и другими продуктами. Сам же он ухаживал за лошадью и заготавливал для неё сено.
Хирургическое отделение, где я работала, и другие отделения тоже, отапливались углём. В каждой палате была печка, а топка выходила в коридор. С наступлением холодов нанимали истопницу, которая топила печи. Она работала пять дней в неделю, а перед тем, как уйти на выходные, к каждой печке наносила горку угля. И тут уж топить печи доставалось всем, особенно в сильные морозы. И санитарки, и медсёстры, и сами больные следили за тем, чтобы печки не погасли.
Казалось бы, несовместимые вещи – дымящие печи, грязная угольная пыль, и при этом необходимость соблюдать стерильную чистоту. Однако могу сказать, что за всё время работы в таких условиях у нас никогда не было нагноения послеоперационных ран».
На протяжении пяти десятков лет Галина Васильевна трудилась в отделении медсестрой, никакой работы она не боялась. Всё в её руках спорилось, всё получалось. С введением в эксплуатацию новых построенных больничных корпусов в 1970-1971 году, она продолжила свою работу уже в более комфортных условиях. Трудиться в новых благоустроенных помещениях было, конечно, несравнимо легче, но Галина Васильевна всё равно продолжала стремиться к более глубоким профессиональным познаниям. Она успешно прошла специализацию на сестру-наркотизатора, что позволило ей участвовать в проведении самой операции. Также, в первые годы работы в больнице в судьбе женщины произошли важные события. Она встретила своего будущего мужа и родила двух дочерей. Главой образовавшейся семьи стал Александр Булгаков. Он работал шофером на консервном заводе и был человеком с непростой долей. Галина Васильевна сыграла в его судьбе важную роль, став именно тем «ангелом», который вновь и вновь спасал его жизнь. Как выяснилось позднее, мужчина был обладателем серьезного заболевания, которое в те годы должным образом не лечилось. И, как ни старались его супруга и лечащие врачи, но из-за несвоевременной надлежащей терапии в 35 лет мужчины не стало. Галина Васильевна осталось одна с двумя детьми на руках. Но как бы ей сложно ни было, она стойко держалась, уверенно перешагивая через все перипетии судьбы.
— Нам, детям, было хорошо в нашей семье – вспоминает Людмила Александровна. — Мы ни чем не были обижены. И папа, и мама старались дать нам всё самое лучшее. И после смерти папы, мама также стремилась нас радовать. В моей семье до сих пор хранится настольная лампа, подаренная мне мамой, спустя несколько месяцев, после утраты отца, в день моего рождения, со словами: «Дочечка, мы с папой тебя поздравляем». Мой папа был рыбак и охотник. И у нас в доме всегда была дичь и рыба, помимо того, что родители также держали и подсобное хозяйство, поэтому питались мы хорошо. Всё было хорошо, кроме того, что отца рано не стало. Мама, будучи медиком, не раз купировала сложные состояния отца. Перед смертью он говорил маме: «Если бы ни ты, Аня, я бы столько не прожил». Также существенную роль в судьбе моих родителей сыграл и Василий Васильевич Тимошин. Он очень хороший был человек, с «золотым» сердцем. Мама была ему безгранично благодарна и платила ему добротой и любовью.
Ей собственно и довелось досматривать Василия Васильевича, поддерживая его в борьбе с тяжёлой болезнью. Он стремился и сам побороть болезнь, всегда придерживался постов, проводил очень важные для жизни людей операции. День это был или ночь – для него не имело никакого значения. Он делал сложнейшие операции, в том числе с элементами нейрохирургии. Под началом Василия Васильевича Отделение было, как семья: все праздники отмечались вместе, завтракали и обедали за одним столом, а потом бежали по делам тоже вместе. Тогда все люди жили по-другому, все были правильные. Одним словом, поколение было другое, иные идеалы. Мама могла по двое-трое суток оставаться на посту. Она была не только постовой сестрой, но и сестрой-анестезиологом, именуемым тогда «сестра-наркотизатор». Бывало, что после смены она даже до подушки не успевала докоснуться, а её уже снова в больницу вызывали. Она была одна на весь район, отказать было нельзя. А до этого она ещё на «скорой» работала. Поэтому всё наше детство прошло в больнице. Это сейчас уже сложно представить, но раньше не хватало санитарок, и мы помогали маме накрывать на стол обед. День постовой медсестры был достаточно насыщенным – утром она принимала пост, потом делала обход вместе с врачом, записывала все назначения, проводила процедуры, стерилизовала на электропечке в железных боксах инструменты и шприцы. Затем получала завтрак и раздавала его больным, мыла посуду, протирала полы, пока больные отдыхают в тихий час и всё по новой до самого отбоя. И в таком режиме мама могла работать по несколько суток. Поэтому она нас брала себе в помощь: мы с сестрой мыли посуду и полы, выполняли разные поручения.
— В нашей семье всё было на доверии. Мама приходила с работы и ложилась спать. У неё не было возможности контролировать выполнены ли уроки, собран ли рюкзак. Чувство ответственности было уже встроено в нас. Мы знали, что мама очень строгая, но справедливая. И ей было достаточно сказать: «Людмила, мне за тебя стыдно, ты меня опозорила», тем самым воздействуя на глубокие внутренние чувства, даже без физического контакта. Для меня это было самым сильным наказанием. Вместе с тем мама всегда нас оберегала от больших физических нагрузок. К примеру, я и не знала с какой стороны подходить к нашему многочисленному хозяйству. Мама в первую очередь приучала нас к домашнему труду. С 8 лет моей обязанностью была уборка в квартире: протереть пыль, помыть посуду, заправить кровать. Мама была в детстве недоласканным ребёнком. Поэтому и в своих эмоциях к нам, своим детям, она была достаточно сдержанной. Она совсем не была сентиментальной, но была очень благодарным человеком. До последнего дня она всегда меня благодарила даже там, где я и так должна была выполнять свои дочерние обязанности.
Мама завершила свой трудовой стаж в 2004 году. Но до 75 лет продолжала помогать людям. Она была бесстрашной и в последнее время работала санитаркой в морге, где формалинила усопших, помогала в работе судмедэксперта. В работе она была безотказным и преданным своему делу человеком. За многолетний стаж, ответственное отношение к работе и трудолюбие ей присвоено звание «Ветеран труда». Она была прекрасной мамой, замечательной бабушкой и прабабушкой, которую очень все любили.
18 ноября мамочке бы исполнилось 90 лет. С днём рождения, родная! Мы тебя помним и любим!
Ольга Маринина
