Вопрос о том, что способствует долголетию, всегда был актуален для человечества. Долголетие — это не просто продолжительность жизни, но и качество этой жизни, которое включает в себя здоровье, активность, благополучие. И здесь без труда уж точно не обойтись. Как в той народной поговорке: «Без труда не вытащишь и рыбку из пруда»…, а ещё не построишь счастливую семью, не вырастишь здоровых детей, не обретёшь простое человеческое счастье. Как ни крути, а главным «ингредиентом» во всех слагаемых жизни, является труд. Его-то и «добавляла» ежедневно в рецептуру своего дня на протяжении 90 лет наша односельчанка Ева Григорьевна Баран. Именно благодаря своему активному образу жизни и позитивному отношению к работе, женщина прекрасно себя чувствует и в свой знаменательный день, она сохранила все воспоминания в мельчайших подробностях о своей длинной нелегкой трудовой биографии, судьбоносных встречах и радостных событиях.
Заветы отцов
Ева Григорьевна Баран, в девичестве Нестерук, родом из зажиточной украинской семьи. Корнями её генеалогическое древо проросло в болотистой местности Волынской области. Но благодаря своим трудолюбивым родителям, она была наслышана о традициях и жизненном укладе Аргентины, Канады, Америки, в которых побывал её дед Павло с рабочими визитами. Ева Григорьевна воспитывалась в нетипичной для западной Украины семье. Вместо привычной дюжины детей, в их избе росло только двое – она и младший брат Пётр. Основным занятием мужчин рода, было земледелие и строительство. Дед Павел возводил мосты и церкви, строил хаты, собирал домашнюю утварь, сплавлял лес по реке. Передавал накопленный опыт по наследству своим сыновьям. И всё в их жизни было понятным и отлаженным, но вмешалась в планы людские война – всё перепутала, горя наделала…
— Мы жили в селе Ветлы Любешовского района Волнинской области. Более ста здоровых, сильных мужчин было призвано из нашего села на фронт, но только четверо возвратилось домой, в том числе, и мой отец Григорий. А пока отец воевал за жизнь и свободу, мы трудились в тылу, как могли, приближая победу всеми силами. Мы неоднократно были в эвакуации, более четырёх лет прожили в партизанских лесах. Здесь же я пошла в школу, вслед за двоюродными братьями. Мне на тот момент исполнилось уже 6 лет. Я была сильна в математике, да и в русском неплохо выходило, за исключением нескольких букв. Если пишем диктант и этих букв много, то у меня вся тетрадка красная. Хотя, и не всегда мне удавалось присутствовать на уроках. Говорю учителю: «Паша Петровна, а я завтра не приду на экзамены, мне надо коров пасть». А она в ответ: «Хоть вечером приди». Кстати принадлежности мы делали сами из подручных материалов. Батько пойдет, у берёзы очертит круг, облупит кору и несёт домой. Кипятит воду, туда кору кладёт, а затем посередине сшивает нитками. Вот и получалась настоящая тетрадь… Чернила черные делали из сажи, красные — из буряка. Перья делали из пера аиста.
Но, конечно, когда шла Великая Отечественная война, учёбы особо и не было. Однажды к нам приехал военный начальник и говорит матери: «Дай нам, Евдокия, лошадь, снаряды возить и раненых». А мы тогда были за фронтом, за 7 километров от Припяти. Мамка, недолго думая, отдала офицеру лошадь. Но тот не торопился уходить, всё посматривал на младшего Петра, которому всего-то 2,5 года исполнилось. «Вижу, — говорит он — что твой муж на войне воюет, ты осталась одна с двумя детьми. Если я возьму лошадь, то ты её уже никогда не видишь. Кругом война, ничего не попишешь. Но если же ты, Евдокия, будешь сама повозкой управлять, перевозя грузы и раненых, лошадь останется при тебе». Мамка подумала и согласилась. Поначалу её не было подолгу, по нескольку дней мы её не видели. А потом она решила брать на работу меня. Солдаты грузили снаряды и мы до самого вечера возили их, а потом возвращались домой. И так каждый день. А бывало, летели в наших солдат немецкие снаряды, и приходилось им по пояс быть в ледяной воде. Мы везли их сушиться на подводе. Но было как-то, что и мать проваливалась в болото, а потом она простудилась, и её состояние стремительно ухудшилось. Маму положили в больницу. Всё это время мы с Петром хозяйничали сами.
За время работы на подводе, мы привыкли к солдатам, а они к нам. Мне удавалось уже самой возить по лесу повозку, выполнять поручения. А однажды как-то приходит офицер и дает мне бинокль. Смотрю я, а нашей хаты уже и нет, разобрали немцы. Тогда подошёл к нам ещё один человек и говорит старшему: «Так мы немца не выгоним. Он уже живет в наших хатах, режет нашу скотину — у него всего вдоволь. Ему там очень хорошо. Надо подобраться к нему тихо и выдавить из нашего села». Тогда имелась длинная огорожа из колючей проволоки вдоль селения, и только в одном месте, где был брод, можно было найти лазейку. Пришли к нам партизаны из лесу и стали помогать. А мне дали задание: укутаться в платок и идти на дорогу, стоять там и на все вопросы отвечать одной фразой «Не знаю», словно, контуженная. Вот я и стояла на дороге около часу, а потом, как меня позвали в лес, велели уезжать на безопасное расстояние за 100 километров. Здесь начинались большие бои. Поблагодарив меня и маму за 6 месяцев нашего труда, офицер с нами попрощался и мы уехали.
Непросто пришлось маме в период военного времени. С нетерпением она ждала отца. Но это сучилось не скоро. Батько попал на фронт по мобилизации в 1943 году. Он прошёл весь боевой путь и закончил войну в Кёнигсберге. В нашей семье сохранилось воспоминание о том моменте. Выбив врага из города, отец вместе с другом пошли в увольнение. Идут они по городу и вдруг послышались выстрелы, откуда ни возьмись – немцы! Друзья разделились. Отец вбежал в один из домов, а там женщины ведут между собой беседу и прядут пряжу. Увидав солдата, они быстро встали и спрятали его в один из имеющихся в комнате сундуков. Когда же забежали немцы, женщины показали, что те, кого они ищут, убежали дальше. Эта история завершилась для отца хорошо, за исключением того, что он навсегда потерял своего друга. До последних своих дней, папа вспоминал своего однополчанина, с которым служил и дружил, с которым всю войну прошёл… Боевые действия в городе продолжились, советская армия пошла на Берлин. Но для отца боевые сражения завершились. В Кёнигсберге его контузило, и он попал в госпиталь. Восстановившись, он вновь встал под ружьё и служил вплоть до 1949 года.
Воспитание собственным примером
В семье нашей юбилярши всегда было принято воспитывать на собственном примере. Завет «жить по совести, по чести», передавался от дедов к их детям, из поколения в поколение.
— Помню, ещё в детстве, как-то произошла со мной такая история. Сосед со своим мальчишкой ездил за лыком и нарезал палок, чтобы коров пасти. Одну палку принёс мне и поставил во дворе, да никому, ничего не сказал. Когда отец вышел во двор и увидел палку, подозвал меня: «Ты откуда палку взяла, украла у кого?». Конечно, я ничего не знала. А на другой день, к нам пришёл этот дядька в гости и рассказал, что это он оставил палку для меня. Такая честность передаётся у нас по роду, она не раз нас спасала и выручала. В войну приключилась ещё одна показательная история. В одной деревне, неподалёку от нас, проживали евреи. Они занимались торговлей. С наступлением немецких войск, евреи были вынуждены спасаться и всё, что они накопили, оставить на произвол судьбы. Единственно, до отъезда, они приехали к деду Павлу, и привезли ему ключи от магазинов, с просьбой: «Если удастся, сохрани, что там есть. Ну а коли не сложится, будь что будет». Но дед ответил им: «Спасайте свои души. Будете живы, всё наживёте вновь. Я чужим трудом пользоваться не хочу» и не взял ключи. Евреи уехали, а народ начал грабить оставленное добро и зовут парубков Нестерук присоединиться. А дед молодежи отвечает: «Едьте, хлопцы, с Богом, мои сыны не поедут. Моим сынам и своего хватает». В ярких лентах, новых платьях и кофточках вышли дети на улицу. Все радуются, с меня смеются, что я в старом фартуке и кофточке. Прошло несколько дней. В село возвратились немцы и всех, кто грабил магазины и наживался на чужом добре, расстреляли.
Все мы помним немецких душегубов, сколько жизней по их вине полегло. И вот настал час расплаты. Возвратившись из эвакуации, дед взял быков и созвал всех детей. Мы должны были помогать собирать убитых немцев и хоронить их по-человечески. У каждого немца в кармане имелся полотенец. Мне, потому то я не боялась, дед велел протирать полотенцем лицо каждого погибшего. Затем мы хоронили их в братской могиле.
По семенам и всходы
Мирная жизнь наполнила души и сердца обездоленных людей. Немцы прокатились катком по жизням и судьбам советских людей. Они забирали со дворов всё, что видели для себя полезное, чинили расправу над беззащитными людьми. Поэтому, прежде чем отправиться в эвакуацию, Дед Павел закинул в болото свой плуг. А по возвращении, он достал его, и, прицепив бревно, созвал помощников: с каждой стороны стало по пять парней, а посередине здоровая тетка Зоська. Они делали для всех соседей грядки и готовили почву к посадке урожая. Вместе с тем были группы, по отбору семян для посадки и сбора удобрений. Все работы делали вместе, сообща. И народилась в тот год такая картошка, что на все 500 дворов хватило, ещё и впрок вдоволь осталось.
— Как окончилась война, нам велели выращивать коксогис. Это растение для производства каучука. Его обрабатывают ночью, когда он цветёт разными цветами. Сдавали мы его очень много и, когда спустя полгода, с нами расплатились цибаркой жита, мы были рады. Да так бы оно и было, если бы ни один наш сельчанин. Только стал создаваться колхоз, и так сложилось, что отвязалась колхозная корова и попортила одному человеку снопы. Председатель только и забрал корову и тишина. В колхозе сделали вид, что ничего не произошло. Да вот тот дядька оказался не глуп. Он взял и написал жалобу в Киев, да ещё и нашу оплату труда там зафиксировал. И вот, в один из дней, меня вызывают в сельсовет. А я и не знаю для чего. Захожу, а там сидит женщина и с любопытством меня начинает расспрашивать, как нас рассчитали за сбор урожая коксогиса: «Хорошо рассчитали. Дали по ведру жита». А она: «Как по ведру жита?». Я испугалась, говорю: «А что, много? Вот только мы его уже смололи!». А она тогда председателю говорит: «Михаил Васильевич, ты начислял? Ты урожай принимал?». Я ещё больше разволновалась, начала плакать. А женщина мне отвечает: «Что ты волнуешься? Никому, ничего отдавать не нужно. Напротив, мы ещё вам дадим». И дали нам по 3 центнера пшеницы и много денег. А председателя наказали, хоть мы и защищали его. Время-то было непростое, боялись мы бульбашей, бендеровцев.
Бесчинствовали в тех краях люди, возомнившие себя сильными мира сего. Ничего они не стеснялись и не боялись, знали, что болота помогут им скрыться, а ночь — обезличит преступника. На глазах ещё юной Евы Григорьевны, бендеровцы творили свои злодеяния.
— Днем все мирные, все улыбаются, всё хорошо. А приходит ночь и всё меняется наоборот. Вот однажды раздался стук в дверь. Мама открывает. Заходит человек и начинает требовать масло. «Человече, какое масло? У меня есть корова, но я пою пятеро семей по очереди, и даже себе не остаётся. Голод кругом». А человек не унимается, требует своё. И ставит маму к стенке. Стреляет… Но попадает поверх головы и уходит. Мама упала бездыханная на пол. А мы с братом Петром в оцепенении затаились на печи, не могли до утра сдвинуться с места. А как только начало светать, побежала я к соседкам с вестью об убийстве матери. Прибежали женщины. Уложили её на постель. Она дышала. Обложили её грелками и отправили в больницу. Целый год мы не виделись с мамой.
Коллективизация. Истоки
Прошла война. Люди скинули с себя оковы тяжёлого бремени. Но, ощутить чувство свободы, им было не суждено. В Украинских сёлах запустилась волна коллективизации. Чуждо было для их понимания это нововведение, поэтому немало сил потребовалось советской власти, чтобы заставить крепких хозяйственников отдать кровно нажитые земли и технику в коллективное пользование. Григорий Павлович всячески пытался противостоять системе. У него была своя земля, и он хотел жить спокойно. Но ночью к ним в дом стали приходить люди и поднимая прямо с постели, в чем был, отводить в сельсовет. И так несколько раз за ночь. Слово Григория Павловича имело особый вес среди жителей села, и никто не хотел соглашаться с нововведениями, пока не пойдет в колхоз сам Нестерук. Григорию Павловичу ничего не оставалось, как всё-таки дать своё согласие. И все односельчане пошли за ним. Выбрали они его бригадиром. Но не было у Григория Павловича большого желания заниматься этим делом, но понимал, что людям очень важно его участие. И тогда он объявил: «Имейте ввиду, я буду требовать работу, чтобы она, работа, была сделана. Не будет – я откажусь». Вот и всё. Так образовался в Ветлах колхоз с активным и знающим бригадиром, являющий собственным примером образец трудолюбия и преданности выбранному делу, а также его помощницей Евой Григорьевной, юной 14-летней девчушкой, осуществляющей все необходимые расчеты и ведущей нужный учёт. На общественных началах, она стала бухгалтером у своего отца, для которого было важно вести расчеты плодородности земельных наделов и труда в них вложенного.
Маныча безбрежные горизонты
Столкнувшись с бендеровщиной и оставшись без собственной земли, в поисках лучшей жизни, семья Нестерук завербовалась поднимать орошаемое земледелие на Маныче. В первое время переселенцам здесь было очень нелегко. Хоть и были шахты рядом, но не успели ещё завести угля, топить печь было нечем. Всем переселенцам выделили саманные домики, с отсрочкой выплат до сорока лет с минимальным платежом за выкуп. А спустя пять лет эти усадьбы перешли в их безвозмездное пользование. Затем саманные домики стали разваливать и строить кирпичные дома. Колхоз развивался, экономика страны чувствовала себя уже комфортно, хозяйства могли позволить себе создавать уют и блага для людей.
По приезду, Ева Григорьевна была принята свинаркой, а потом дояркой. Глядя на трудовую книжку колхозницы, не понимаешь, как удавалось этой хрупкой женщине отрабатывать по 300 трудодней в году. Насколько самоотверженно нужно было трудиться, чтобы взращивать по 500 голов откормочных свиней и на протяжении 40 лет бессменно являться почётным тружеником хозяйства, быть примером и образцом для подражания среди колхозников. Помимо этого, успевать управлять большое домашнее подсобное хозяйство, быть замечательной хозяйкой, любящей женой и заботливой мамой троих детей.
На протяжении многих лет, Ева Григорьевна награждалась заслуженными премиями и наградами за свой труд. Её фотография из года в год бессменно значилась на колхозной доске почета. Она всегда была передовиком производства. Своим трудом смогла заработать звание «Ветеран труда», а также, будучи простой рабочей, звеньевой, бригадиром и благодаря своему умению трудиться, она была награждена машиной «Жигули».
Ева Григорьевна принадлежит к тому поколению, которое построило для нас настоящее из того, что у них было – из самана сараи и дома, оно выращивало коров, свиней, натуральные и полезные продукты. Это они нам передали в наследство крепкий фундамент для развития народного хозяйства.
— Дояркам платили молоком, свинаркам поросятами. И вот подходит моё время для расчёта. Пришёл зоотехник, чтобы уточнить, как выдавать мои часы переработки. А я его и прошу дать мне молоденькую тёлочку, а если не хватит часов, обязательно их отработаю. Мою просьбу удовлетворили, выдав уже погуляную коровку и двух кабанов, в 190 кг. и 75 кг. Вот такая дополнительная у меня получилась. Так появились у нас в доме и яичко, и молочко, и мясо – можно было жить и горя не знать.
Трудно было девушке управлять такое хозяйство, да были у неё помощники. Вместе и справлялись потихоньку. Да и время-то было молодое – были силы, и энергия хоть отбавляй. Вот только на вечерние посиделки с подружками времени совсем не оставалось. Но девушка не кручинилась, были у неё дела поважнее: травы накосить, хату протопить, скот накормить … Пока поработает, управится, уже и спать пора. А вскоре уже и вставать. Рано утром ей ехать на ферму, следить за вверенным хозяйством. Надо всё успеть, а то в иной раз никаких дополнительных и не жди. И только выйдя на пенсию, Ева Григорьевна позволила душе развернуться и присоединилась к фольклорной группе «Барвинок», став его активной участницей. Сохраняя и приумножая народные традиции, юбилярша делилась накопленным опытом со зрителями, выступала на областных и зональных фестивалях национальных культур и фольклорной песни.
Тепло семейного очага
Жизненное упорство и стойкий характер всегда сопровождали Еву Григорьевну по жизни, помогали ей справляться с трудностями, которых было немало. Но судьба была к ней благосклонна и вознаграждала за её безграничное трудолюбие и доброе сердце. Вот и своего суженого встретила она на свадьбе подруги, а через несколько дней вышла за него замуж. Союз оказался ладным, крепким. Вместе с супругом построили они дом, держали большое хозяйство, воспитали детей, помогли вырастить внуков и правнуков:
— Своим секретом долголетия я считаю умение трудиться. За это Господь дал мне троих детей, помог им вырасти и стать достойными людьми, всех выучить, поднять и воспитать семь внуков и 13 правнуков. Все правнуки учатся на отлично, танцуют, играют в футбол, занимаются в секциях и кружках. Они наша радость и гордость, наша сила!
