«С днём юбилея поздравляем!»
«ОГОНЬ, ВОДА И МЕДНЫЕ ТРУБЫ»
в судьбе казачинского долгожителя
Сергея Прокофьевича Коваленко
Много ли пожилому человеку надо в его преклонные года? — Чтобы здоровье не хворало, да рядом были близкие, семья, чуток вниманья, да заботы — и вот ответ на тот вопрос…
Не сдаются возрасту наши долгожители. За долгую, тернистую дорогу жизни, им многое пришлось пройти и испытать, но и в свои почётные годы они полны оптимизма, доброты, жизнелюбия. Да и поддерживают настроение в их доме самые родные люди: дети, внуки, правнуки, внося свою лепту в секретные ингредиенты рецепта человеческого долголетия. Не осталась в стороне и наша редакция, навестив в преддверии почётной даты долгожителя хутора Казачий Весёловского района, Сергея Прокофьевича Коваленко. Юбиляр радушно встречал гостей, был рад новому общению и охотно поделился воспоминаниями о своей долгой и нелёгкой жизни. Даже в 90 лет его удивительная память и острый ум в деталях сохранили знаковые сюжеты юных и зрелых лет.
ДЕТСТВО БОСОНОГОЕ
Родился и вырос Сергей Прокофьевич на Кубани 26 июля 1932 года. И был он самым младшим из пятерых детей Прасковьи Юхимовны Коваленко. Её непростая женская судьба вдовы, в тяжелейших условиях «поднимавшей» своих детей, стала для младшего сына самоотверженным примером материнской любви и отеческой самоотдачи:
— Она билась за жизнь, будто рыба об лед — работая от зари до зари на ферме — вспоминает время раннего детства юбиляр. — Отца я не знал, так как его не стало, когда мне исполнилось два месяца отроду. Затем заболела и умерла одна из сестёр. У мамы нас осталось четверо. А я рос, считай, сам по себе. Все мои «няньки» были заняты работой, поэтому я, где хотел, там и ползал, где нравилось мне, там и спал, сам гулял и играл. Вот такое у меня было детство… свободное. А в школу ходить мне было некогда, не о знаниях тогда мы думали, а о том, чем прокормиться. В колхозе плохо кормили, денег, считай, не давали. Продукты выдавали по трудодням, но их надолго не хватало. Одной коровкою да спасались, хоть и платили за неё большой налог. Ежедневно всех сельских коров выгонял на луг пастух. Но нашей семье ему платить было не чем, поэтому обязанность это была моя. На пастбище таких как я богато собиралось, от мала до велика. С пяти лет меня уже там научили курить, да ругаться. Вот такая жизнь была — малина, похвастаться есть чем.
ПОД ПРИЦЕЛОМ
Сергей Прокофьевич унаследовал лёгкий и весёлый нрав, тем не менее он всегда боролся за справедливость, стоял стеной за свой двор и семью. В совсем ещё юные годы, ему предстояло пройти немало серьёзных испытаний, которые уготовила начавшаяся война. Мальчику тогда едва исполнилось 9 лет, когда ужасная весть о вероломном вторжении немецких войск облетела каждый уголок родной страны. Начались тяжёлые времена. В августе 1942 года захватнические войска вторглись в деревню Варениковскую, где проживала семья Коваленко. Более года люди жили под гнётом фрицев и их союзников. За это время им довелось испытать страшные дни лютой бомбёжки, познать голод и холод, горечь потерь и утрат, страх за совою жизнь и жизни своих детей.
— … Бои за станицу были сильные. День и ночь бомбы летели на нас, словно град. Врезаясь в землю, эхом землетрясения они разносились по всей округе, от чего, саманные хаты осыпались сами собой. Женщины и дети хоронились в земляной яме, хорошо укрытой от сторонних глаз. А потом, на какое-то время, взяв верх, немцы делали в селе что хотели и управы на них никакой не было. Оккупанты заселились в дома местных жителей. Два немца квартировали и у нас в хате. Мы с мамой жили в спальне, а они в зале. Еду варили по очереди на одной печке. За дровами посылали детей. Мы носили хворост на плечах из леса, что находился за пять километров от деревни. Но не всегда я был покорным, периодически получал я от обидчиков «премию». Когда немцы решили у нас устроить склад во дворе, а также начали самовольничать, я на них сильно ругался. Позднее, за это они меня отхлыстали ремнем. Но это ещё ничего, однажды меня за малым чуть не расстреляли. В оккупации было очень голодно. А у наших «квартирантов» на столе в бутылочке оставалось немного маслица. Когда немцы с утра ушли по делам, мама поставила воду на огонь. Но положить в чан ей было нечего, а кушать страсть, как хотелось всем. Тогда, она немного взяла того масла и добавила его в воду. Когда к вечеру возвратился один из немцев, он рассмотрел, что масла в бутылке стало меньше и начал говорить об этом матери. Всё громче и агрессивнее становились его слова. Маме признаться в содеянном было ни в коем случае нельзя, расплата могла быть слишком суровой. Поэтому она отказывалась до последнего. А затем, она догадалась сказать: «я не брала, может, это маленький взял» — и указала в мою сторону, в надежде, что ребёнку простят оплошность. Я сидел на лежанке за печкой. Немец взял ружьё и решительно подошел ко мне. Ухватив со всего маху меня за шиворот, он стащил на пол и потянул к двери. И тут, внезапно, с обратной стороны кто-то открыл дверь. В комнату вошёл второй немец. От неожиданности, хватка моего обидчика ослабла. Я рванул, что было мочи в дверной проём и босой, в чем был, побежал по сугробам в поисках убежища. Кое-как, ползком, добрался я до крайней хаты и постучал в дверь. Меня ненадолго впусти, дали обогреться, а потом сказали уходить. В той хатке много народу ютилось, были и партизаны. Всем было страшно, что след за мной приведет сюда моих обидчиков. Мне ничего не оставалось, как взобраться на палат, и, обняв тёплую печную трубу, ждать помощи. Я не замёрз в те сильные холода. Сестра, разузнав, где я схоронился, принесла мне тёплую одежу и обувь. А немцы меня ещё долго шукали, да не нашли. Я ушел к родственникам в другую деревню, сначала к одним, потом к другим. Так и скитался, пока наши «квартиранты» не ушли…
… Непросто было в те времена выжить. Только и питались травой и тем кто, что раздобудет. Немцы зашли в деревню как раз накануне лета 1942 года. Весь урожай, что у нас был посеян, мы спалили, да бы немцу не досталось. Сами же люди остались голодными. Через нашу станицу железные пути шли, да станция была. При своей власти немцы сделали в другом краю деревни ещё один полустаночек. Туда приходили груженые различным снадобьем вагоны, для разгрузки которых сгоняли детей с деревни. За свою работу мы получали по краюшке хлеба, которую каждый из нас бережно нёс домой. Ни кусочка не съешь сам, только всем гуртом дома. А иногда, правда, бывало, удавалось стащить что-нибудь с немецких складов, сделанных прямо в наших дворах. Эти хранилища хорошо охранялись, тем не менее, у нас, порой, выходило разжиться кукурузкой или картошечкой. А съедали мы их зачастую сырыми, не всегда удавалось их приготовить».
ГОРЬКО-СЛАДКИЙ ВКУС СВОБОДЫ
В 43-м немцев выбили из станицы Варениковской. Кровопролитные бои за её освобождение унесли жизни сотен солдат и мирных жителей. Но долго оплакивать свою судьбу людям было некогда. От них ждали помощи такие же хутора и деревни, тысячи людей и шагающая вопреки всему к Победе советская армия. По мановению ока в Варениковской вновь возобновились работы в колхозе. Сотни женщин и детей вышли на родные поля, чтобы освободить матушку-землю от тонн расплавленного железа, посеяв в её измученное, но плодородное чрево пшеницу. Возделывая хлеб, сами жители жили впроголодь, не имея возможности поесть его вдоволь.
— С 11 лет я вышел на работы в колхоз. Да что я, все кто могли, побежали работать. За время гнёта, люди соскучились по работе и безумно счастливы были освобождению. На поля, как горошины, «высыпалась» малая ребятня, женщины, старики, да калеки. Председатель наш был без руки, бригадир без ноги, но это тогда было уже не важно. Мы были рады всему, внося свой вклад в общее дело Победы. На работы собралась большая бригада. Более ста человек и в основном женщины. Мне поручили носить им воду на поле. Как сейчас помню: я малый, ведро по земле тянется, пока донесу, половину разолью. И опять назад. А носить было далеко…
В колхозе у нас остался только один бык, который кухню возил. Остальное всё делали руками сами. Колхоз кормил своих работников соевой макухой. Съедали всё, хоть каша и с волосьями была. Но всё равно не наедались. О хлебе тогда только мечтали. Приходилось акацию и лебеду жевать, да другую траву. Спустя время пришла в колхоз подмога, и меня уже назначили работать на быках. Я скирдовал солому, косил зерно, волочил, работал на сеялке. Тогда уже можно было найти пару зернышек в скирде, пожевать и так утолить голод. После работы я шёл учиться в вечернюю школу. Знаний особо не было, но экзамены сдать за 4 класс я смог. Так и остался безграмотный.
Был у Сергея Прокофьевича врождённый недуг — он плохо видел. Из-за этого не задалась у него учёба, не призвали его и в армию. Тем не менее, работник он был отменный. После разукрупнения хозяйств, в колхоз пришли трактора. Сергею Прокофьевичу поручили работу на прицепах, садилках, плугах. Так и трудился он, пока не надумал идти учиться на специалиста, чтобы сменить работу. Да вот паспорт получить у председателя было не так просто. После долгих лет безуспешных просьб, принял он решение бежать из колхоза. Завербовавшись однажды на работы, вместе с молодыми ребятами из хозяйства, он отправился в Каспский район округа Шида-Картли, находящегося в центре Грузии. Не разжившись и здесь заветным паспортом, Сергей Прокофьевич, хотел было сразу уехать. Но полюбилась ему одна из работниц, девушка Раиса и он остался с ней. Их молодой семье выдали от колхоза просторную однокомнатную квартиру, платили хорошую зарплату. На жизнь хватало, и жили неплохо. Да вот славянские люди потихоньку с тех мест стали уезжать и со временем не стало совсем русской речи на полях слышно. Спустя три года засобирался и Сергей Прокофьевич. Со своей супругой и родившейся в их союзе дочечкой они переехали на его родину, в станицу Варениковскую.
ТЕПЛАЯ ПРИСТАНЬ И НАДЕЖНЫЙ ОПЛОТ
В родном селе Сергей Прокофьевич заложил дом для своей семьи, нашёл работу на колхозной ферме чабаном. Далече находилась его отара от села, и иногда надолго приходилось ему уезжать из семьи. Загрустила и закручинилась Раиса Семёновна в чужих краях, стала проситься домой, в свою деревню Тавричанку Весёловского района Ростовской области. И так сложилось, что вскоре туда она и уехала. Следом за женой отправился Сергей Прокофьевич, обживать Манычские земли. Сначала они пожили немного с родителями жены, затем перешли в пустую хатку неподалёку, а после смогли купить своё жильё — за 60 рублей. Построив там дом попросторней, молодые родили ещё двоих дочерей. Более десяти лет прожили они на этой усадьбе, занимались хозяйством, работали в колхозе. «Лопата, да вилы — вот и вся моя специальность» — говорит о своих трудовых буднях юбиляр. Здесь же Сергей Прокофьевич наконец-то получил долгожданный паспорт и смог официально дать свою фамилию жене и троим дочерям.
Добротным хозяином и семьянином был наш юбиляр. Успевая заниматься хозяйством не только на колхозной ферме, будучи поначалу чабаном, затем скотником, дояром, рабочим, механиком, он и дома вёл большое подсобное хозяйство. В свободные минутки ездил на бричке косить сено, сушил его и привозил в повозке домой. А хозяйка с детьми, следили, чтобы все были сыты и довольны. — Детей надо было учить, вот и держали дома большое хозяйство: коровы и овцы, свиньи, кролики, куры, гуси, утки, голуби, пчелы — какой живности у нас во дворе только не было. Мы выращивали всё сами, в магазин не ходили. А на рынок ездили только чтобы продать излишки. Дома было все такое вкусное! Страсть! Жена у меня хорошо умела готовить, ладно смотрела за детьми, чисто прибирала. Умница она у меня была. Конечно, в нашей жизни всякое бывало, но жили мы дружно. Было поругаемся, на том и кончится, сразу помиримся. А вот теперь уже сколько лет прошло, как не стало её. Да и дети разъехались. Надоело быть одному. С бабушкой было лучше, даже когда она говорить уже не могла, просто сидела и смотрела на меня, для меня было важно, что это ОНА сидит — моя жена.
С ностальгией и огромной любовью вспоминает Сергей Прокофьевич года, когда его дети были ещё маленькими. «Я жене говорил: «Ты лучше на работу не ходи, сиди дома. Главное, чтобы наши дети всегда были накормлены и опрятны, смеялись и радовались». Для меня важно было, чтобы дети были присмотрены. Я любил с ними на рыбалку ездить, да красивый футбол смотреть. Иногда возил своих девочек на самолете-кукурузнике в Ростовский зоопарк, катал на катере, ездили с ними на поезде».
Заботясь о будущем своих детей, когда девочки немного подросли, родители решили сменить место жительства и переехать ближе к школе, в хутор Казачий. Им пришлось приложить немало усилий, чтобы вновь выстроить здесь новый дом, а также дать образование и профессию своим детям. Их старшая дочь Светлана, выучившись на моляра-отделочника многие годы проработала в строительной бригаде РЖД. Юлия работала в торговле, а Людмила — учителем. Как голуби из гнезда, разлетелись дочери из дома, найдя свой семейный уголок в других регионах и городах. Там же сейчас проживают четверо внуков и трое правнуков юбиляра. Будучи в юном возрасте, они были частыми гостями в доме бабушки и дедушки. Сейчас же в их жизни имеется множество различных увлечений и забот, за тенью которых, навещать в далеком хуторе Казачий своего прадеда им несподручно. Хорошо, что в последнее время всегда рядом с возрастным отцом его старшая дочь Светлана, она стала его настоящей опорой и поддержкой. А как-то приезжала в гости и внучка Наталья. Периодически приходит на помощь пенсионеру его социальный работник — Елена Редька, за что вся его семья, выражает ей глубокую благодарность.
что вся его семья, выражает ей глубокую благодарность.
Хорошо и спокойно в своём любимом доме нашему юбиляру, поэтому и переезжать к детям он никак не соглашается, да всё зовет к себе. Здесь у него всё по старинке, нет городской суеты и лишнего лоска. До недавнего времени, пока силы его не оставили, занимался он огородом, пахал, сеял, сажал, разводил домашнюю птицу, держал целый двор животины. Ныне это всё уже в прошлом. Осталось у дедушки в ведении с десяток курочек, несколько квочек-наседок и их цыплятки, а также секрет настоящего хозяина: «Чтобы хозяйство было, значит нужно рано вставать и поздно лягать, в работе весь день проводить — тогда всё будет и по другому никак!».
Сергей Прокофьевич Коваленко всю свою жизнь посвятил честному, добросовестному труду. Он удостоен званий «Труженик тыла», «Ветеран труда», имеет много юбилейных медалей, пользуется уважением и почетом у односельчан.
Уважаемый Сергей Прокофьевич!
В Ваш достопочтенный юбилей мы хотели бы пожелать крепкого здоровья, неиссякаемого жизнелюбия и оптимизма, душевной заботы и внимания родных и близких Вам людей. Пусть каждый день дарит радость и положительные эмоции, ведь это и есть залог долгожительства.
