Юбилей Александры Пономаревой: 90 лет – не предел
Война и дети… Разве можно представить что-то более несовместимое, противоречивое, чем эти два понятия. Память огненных лет навсегда обожгла детские сердца суровыми испытаниями, разом оборвав их звонкие песни, игры, мечты. Нечеловеческие условия жизни и труда: голод, холод, разруха, рвущие воздух снаряды – напитали детские мысли горечью украденного детства. Эти и многие другие воспоминания навсегда остались в памяти нашей сегодняшней юбилярши Александры Макаровны Пономаревой.
В начале января долгожительница справила свой 90 летний день рождение. Взрослая годами, но молодая душой веселовчанка большую часть военных и послевоенных лет прожила в хуторе Маныч-Балабинка, трудилась летом в колхозе помощницей поварихи в уборку, а затем, в подростковые года, пошла возводить отстраиваемую после взрыва плотину. А ныне, по случаю такой большой круглой даты, юбилярша, вновь с готовностью вспоминает свою летопись жизни, в которой каждая из написанных ею страниц отличается аккуратностью и наполненностью.
Детство – жизни начало
Родилась и выросла Александра Макаровна в хуторе Маныч-Балабинка, вошедшего в состав в сформировавшегося Выселковского района Азово-Черноморского края. В семье Вожинских, к коему роду относится наша юбилярша, росло трое детей – Александра, Надежда и младшенький Коля. Будучи старшим ребенком сельского учителя Макара Андреевича и крестьянки Марьи Павловны, Александре Макаровне довелось явиться свидетелем многих исторических событий и памятных моментов, которые, к слову, она помнит в малейших подробностях по сей день.
— Мы все балабинские. У меня было пять дядек и две тетки. Они рано остались без родителей, поэтому досматривала их старшая сестра. Вожинские были людьми знающими, обученными грамоте, исправно вели счетные работы, а мой отец обучал деревенских детишек грамоте, вёл свое хозяйство. Незадолго до начала войны, вся наша семья переехала вместе с отцом в передовой колхоз Военсовет. Здесь люди хорошо жили, хозяйство было сильное, состоятельное. Но предчувствуя приближающиеся перемены, о которых каждый вечер отец беседовал с мужчинами за накрытым красной скатертью столом, он решил, собрав неказистые пожитки, возвратить свою семью поближе к родным и близким, в родной хуторок у Маныча.
… С первыми эшелонами ушел на войну и мой отец. У крыльца стояли дрожки, мама собирала ему вещи в дорогу, а мы с детской непосредственностью путались у неё под ногами, но маме тогда было не до нас. Вскоре подошли к нашему дому другие мужчины, их было больше десятка. Сели все они на возилки, подняли высоко красный флаг и отправились в путь. По сей день больше я отца не видела. Но все эти годы я хорошо помнила папу и только недавно стала забывать его черты. Отец без вести пропал в 43-м, об этом мама получила извещение. Долго и горько она плакала, но ничего не попишешь. В той бумаге было указано, где папа погиб, но документы наши сгорели и теперь мы долгие годы безуспешно пытаемся установить, где его не стало. Я хочу увидеть то место, поклониться этой земле. Надеюсь, мне это ещё доведется сделать…
…Очень хорошо помню я то голодное и холодное военное время. Когда нас бомбили без устали, РАМЫ летали над самыми окнами и любой немец мог отлупить плеткой или просто застрелить, невзирая на возраст и пол, просто потому, что ему так надо было. Натерпелись все тогда издевательств, тот ужас мне запомнился навсегда… Но, вместе с тем, я не могла прятаться, меня всегда тянуло в гущу событий, мне нужно было всё увидеть самой. Мама меня за руку тянула в погреб, но мне не сиделось. Я чудом уцелела. Немцы заходили с бугра, со стороны спорного. Автоматной очередью они уничтожали всё перед собой. Так не стало и двух моих друзей, с которыми в тот момент мы бежали по улице. Всё внутри похолодело, когда братик с сестричкой, идущие впереди меня, упали на землю. Это было ужасно.
… Потом погнали по нашей улице эшелон пленных русских солдат. Немецкие конвоиры не давали им ни еды, ни воды. Немцы запрещали местным жителям подавать солдатам хлеб и не давали им увидеться со своими семьями, били их за непослушание. А вскоре взорвали плотину, и вода хлынула по всей округе. Поплыли катера и баржи груженые зерном. Но до элеватора они не дошли, потонули от потока воды. К нам же вода дошла до крайних хат, постояла недолго и стала убывать.
… С лета 1942 года до самого освобождения района мы находились в оккупации. Немцы ходили важно, чинно, издевались над людьми. Мне вот тоже досталось. Как-то меньшой братишка лежал в кроватке и уже засыпал, как к нам в хату зашло два немца. Мы с сестричкой прижались к маме, стоим, дрожим. Смотрю, один из немцев взял и присел прямо в люльку. Вот я и не стерпела, взяла и махнула на немца рукой. А он меня плеткой тогда хорошо приложил раз, да другой. Ну а мне много тогда и не надо было…
Немцы шли потоком через хутор на Веселый, двигались к элеватору. Некоторые остановились у тетки Нюры на постой. У нее был старый большой дом, хозяйство. Оккупанты заставляли женщин вырубать птицу, готовить мясо, нести им молоко и яйца. А мне захотелось побежать к тетке в гости. Я потихоньку вбежала я в калитку, проскочила во двор. Глядь, а на земле лежат красивые разноцветные проволочки, много их и идут они откуда-то из далека, прямо в дом. Как же я обрадовалась, что можно теперь мне горлатки (бусы) нанизать. Да и проволочки красивые, яркие, разноцветные -красные, синие, желтые, зеленые. Стала я обдумать, как же себе кусочек такой проволочки забрать. Решила у тети спросить. Побежала я искать тетю в дом. Оказалось, что она как раз по наставлению немцев, кур на дворе ловила. А я увидала на окне ножницы, схватила их и бегом проволочку перерезать. Спрятала я заветный отрез за шиворот и ножницы отнесла на место. А тут уже и тетка пришла. Я к ней кинулась со своей радостью. Рассказала, что проволочку нашла. Тетя схватилась за голову, поняв, что я немецкую связь испортила. Теперь от немцев можно было ожидать чего угодно. Она срочно отправила меня в хутор к матери прятаться, я и побежала со всех ног.
… Шло время. Немцы засобирались и ушли из хутора. Следом за ними, в белом обмундировании, зашла наша разведка. Тетка вышла их встречать. Вывела мужчинам каким-то чудом сохраненного кабанчика, предложила им подкрепиться. Наши ребята запалили солому, стали готовить. А неподалеку от них, в огороде, скирда сена стояла. Вот пока я крутилась рядом с нашими солдатами, ненароком углядела за этим стогом волчьи глаза, и, сказала об этом нашему солдатику. Он успокоил меня и что-то прошептал своим товарищам. Пока я всё крутилась вокруг да около, глядь, а наши солдаты немца ведут. Оказывается, он прятался в стоге сена и держал всех на прицеле. Потом последовал допрос. Немец долго молчал, а то уже было дальше и не скажу, убежала я домой.
… Погнали советские солдаты врага, что крепко обосновался за месяцы оккупации в наших краях. Ну а мы, стали к спокойной жизни приноравливаться. Я пошла в школу. Несмотря на то, что часто не получалось туда ходить, так как одежка и обувь у нас была одна на всех и её мы носили по очереди, семь классов образования я получила. Всё это время также пытались справиться с голодом. Кушать было нечего. Поэтому, мать брала оставшуюся от отца одежу и шла в Военсовет менять её на муку и крупы. Давно уже прошли те времена, прожила и я уже свою жизнь, вот только всё думаю, куда же это моя мама ходила по балке военсоветской, чтобы кусок хлеба нам заработать и не дать вспухнуть от голода…
В то время она ходила даже на поклон к военсоветскому председателю, чтобы он помог продуктами и деньгами, как людям, которые жили в том хуторе. Он согласился, но с тем условием, что мама вместе со своими детьми переберется к ним в хутор. Она чувствовала, что война будет долгой и поэтому, не решилась возвращаться в чужой хутор к малознакомым людям, решила, худо -бедно, но жить рядом со своими родными. И не зря. К нам всегда родственники приходили на помощь. Вот как-то мама ушла на поиски пропитания, а я младшим детям кашу на печке поставила готовить. Не удержалась я на стуле, спрыснула нога и перевернула на себя чугунок и обварилась. Побежала Надежда за нашим дедом, стал он смазывать меня гусиным жиром, так и вылечил, даже шрама не осталось.
Трудовые годы
С ранних лет Александра Макаровна познала, что такое трудовые мозоли. Но женщину трудности не ожесточили, а напротив, вселили ещё больше добросердечия и надежды. Поначалу, девочка во всем помогала маме, управляла небольшое хозяйство: доила коров, кормила скот и мелкую птицу, сажала огород и собирала урожай, в войну перемалывала лебеду на муку и готовила блюда с разной травой. Как немного подросла, в жатву выезжала с бригадой в поле, помогала поварихе кормить рабочих. После окончания учебы в школе, в колхоз работать она не пошла. Чтобы получить паспорт и устроиться на другую работу, она пошла строить Весёловскую ГЭС. Здесь ей приходилось носить с подругой тяжелые камни, песок, разгружать баржи. Но надолго в строительстве девушка задерживаться не собиралась. Нравилось ей готовить и хотела она устроиться на работу в «Чайную», что находилась в районном центре. А для этого нужны были документы. Каждый день Александра Макаровна ходила в паспортный стол, чтобы ей выдали паспорт. Но без справки от председателя, документ ей никто не выдавал. И тут вновь помог случай.
— Как-то счастью моему выпасть надо было. Ходила я всё за паспортом, а дяденька мне не хотел давать его. Я и справку с места работы принесла, а все никак, председатель же не подписал, значит, нет. Вот как-то снова стою я на низком порожке в паспортный стол, смотрю, а во двор бидарочка-казачка заезжает, а на ней служивый какой-то сидит. Присмотрелась, да-к, это ж мой дядька из Позднеевки. Он милиционером там работал и приехал пересменку. Узнал он меня, подошел, стал расспрашивать. А я в слезы, давай ему свою историю рассказывать, да просить о помощи. Он подсобил. И на следующий день мне дали документ. Я тут же побежала в столовую и устроилась на работу. Взяли меня помощником повара. И пусть мне не нравилось жарить котлеты и порой было на кухне непросто со всем справляться, но я старалась во всем помогать нашему повару, Клавдии Ивановне Русаковой. А как отработаем смену, она мне немного продуктов отложит и иду я на квартиру, кстати, на которую она же меня рядом с собой и пристроила. А в выходные я ходила домой в Маныч-Балабинку. Насобираю для матушки гостинцев, сложу угощения, сумки через плечо и в путь. А как-то зимой объявили штормовое предупреждение и всем рекомендовали быть внимательнее на дороге и постараться не выезжать далеко.
Я не обратила внимание на это сообщение, потому что на улице было тихо и покойно, поэтому взяв свои сумки отправилась в гости к маме. Но я и подумать не могла, что же меня будет ожидать впереди. Только я миновала ГЭС, разыгралась сильная метель, я уже не понимала в каком направлении мне двигаться и где я нахожусь. Усталость, озноб и бессилие одолевали меня, но я всегда знала, что нельзя садиться и закрывать глаза. Вопреки всему, я продолжала двигаться и просить папочку о помощи. В один момент я услышала какой-то шум. Он приближался. Вскоре, я увидела какое-то темное очертание, а за ним еще одно. И вот ко мне кто-то приблизился: «Шура, ты ли это?». Передо мной возник мой родственник, который сопровождал трактор с сеном на ферму в Конзавод. А ехали они из Маныч-Балабинки, которую я уже давно прошла околицей и блуждала в поле у соседнего хутора. В тот день я была спасена от холодного сна. Меня привезли домой к маме, а я потом ещё долго боялась снега и той «снежной» тишины.
Моя семья – моё богатство
«Судьбу свою не перепрыгнешь, вокруг её не обойти. Всё, что начертано Всевышним – придется до конца пройти». Омар Хайям.
С высоты прожитых лет Александра Макаровна говорит о своей судьбе, как о событиях ранее намеченных в её жизни кем-то свыше.
— Потом я работала на Весёловском сырзаводе опаратчицей,продавала морожено на рынке. Здесь я и познакомилась со своим будущим мужем. Вернее, здесь состоялась наша новая встреча с ним, спустя много лет, а знала я его уже давно. Оказывается, он заприметил меня ещё до армии, во время работы на ГЭС. А это без малого было шесть лет назад. Я его тоже запомнила после того, как он раз, да другой раз, дернул меня за косу. И вот мы вновь повстречались. Вспомнив, былое знакомство, стали снова общаться. Затем решили пожениться. Созвали в один их вечеров наших родственников, устроили свадебные посиделки. Мы перебрались в хутор Прогресс к родителям мужа. Там обзавелись хозяйством, родили и вырастили троих детей. Я устроилась аппаратчицей на молзавод в Красный Октябрь, ходила на работу за три километра от дома. Муж тоже перевелся на завод шофером. Как появились дети, пришлось мне перейти на работу в колхозную бригаду рядом с домом. Как детки подросли, трудилась на свинарне. А когда и ее закрыли, пришлось снова ходить на работу в Красный Октябрь на кирпичный завод.
Всю свою жизнь Александра Макаровна трудилась не покладая рук. Ещё с детства она запомнила святые заповеди: «Трудиться, не лениться, быть стойкой, терпимой, уважать других, несмотря на все невзгоды сохранять оптимизм, любовь, интерес к жизни». Благодаря этим и иным убеждениям юбилярша смогла вынести печальную весть тяжелой травме супруга, полученной им на производстве. С этого момента их жизнь разделилась надвое – на «ту» и «эту». Тем не менее женщина рук не опустила, а еще с большем усердием поддерживала и любила мужа, ухаживала за ним. Более 20 лет, после рокового случая, оберегая друг друга прожили душа в душу супруги Пономарёвы, радовались появлению внуков и успехам детей. Александра Макаровна с удовольствием готовила для любимой семьи вкусные блюда, пекла вкуснейшие пирожки, пышки, хлеб, варила лапшу и пельмени. А если становилось совсем тоскливо, заводила своим зычным голосом красивую песню и душа сразу радостью полнилась. Могла она и станцевать, если компания хорошая подбиралась. Как оказалась, наша юбилярша всю жизнь мечтала стать актрисой, да вот, стеснение и робость не позволили ей испытать судьбу и попробовать сдать экзамены на актерский факультет. За то талант своей супруги всегда по достоинству ценил Виктор Сергеевич, поддерживая и радуясь за нее.
Ныне, Александра Макаровна проживает вместе со своей средней дочерью Верой и внучкой Ниной. Много лет прошло с того дня, когда она проводила своему мужа в последний путь и училось жить уже другой жизнью, где нет его, надежной стены и опоры.
— Витя почил у меня на руках. Но память о нашей с ним жизни жива.
Он хоть и был строгим хозяином, но при нем я была как за каменной стеной. Затем много лет мы жили вместе с младшим сыном Николаем. А этим летом я немного приболела и дочь меня пригласила погостить у неё, да так здесь и осталась. Мне здесь очень хорошо. Обо мне заботятся, к столу зовут, общаются, ездим в гости к родственникам, приглашаем к себе. Часто навещает старший сын Серёжа, приезжают мои внучата Саша и Света с моими правнуками Максимом, Ксюшей и Сашей. Внуки Дима и Вова живут в городе, но тоже бабушку не забывают, звонят, навещают, привозят в гости правнучку Ксюшу. Это счастье, что Господь отмерял для меня столько годочков и подарил такую замечательную большую семью. Всем людям я бы хотела пожелать только здравия и всего самого наилучшего. Сейчас я уже точно знаю, что Господь всем руководит, если очень тяжело, просите, он поможет. И не забывайте его за всё благодарить!
Сегодня Александре Макаровне 90 лет. И это большая гордость для всей ее семьи и односельчан! Глядя на своих внуков и правнуков она радуется за них. Маленькие целуют ее в щечку, взрослые пытаются прижаться, а она вспоминает свое детство со слезами на глазах, смотрит на них и радуется. И про себя мечтает, чтобы нашлись в роду последователи её таланта, чтобы радовали бабушку своей звонкой песней и удалым танцем.
Уважаемая Александра Макаровна! За Вашими плечами большая и достойная жизнь. Вы принадлежите к тому героическому поколению, которое пережило суровые испытания Великой Отечественной войны и послевоенных лет. Желаем Вам и Вашим близким крепкого здоровья, счастья, семейного благополучия, долгих лет жизни и пусть все мечты осуществятся!
Ольга МАРИНИНА
