ИСТОРИЯ ОДНОЙ СEМЬИ
Жила в маленькой русской деревушке Устиновке, что в Саратовской области, Аннушка Тишушина. Была самой младшей у матери, после двух сестёр и брата. А когда грянула война, оказалась в рядах защитников Родины. Прошла связисткой всю дорогу Великой Отечественной. Начинала на Западном фронте. 9 мая 1945 года застало её в Латвии. Однако, для старшины связи Тишушиной война на этом не закончилась. Вышел приказ о переброске её части на Дальний Восток, где шла Японская война. Да на счастье, пока добирались туда почти месяц, война и закончилась. Наступила долгожданная мирная жизнь и для Аннушки. Наконец-то с трепетом переступила порог родного дома. Сколько радости и слёз в кругу своих близких, сколько рассказов, воспоминаний…
Но быстро наступили суровые будни. И чтобы хоть как-то заработать на жизнь, пришлось ехать в Москву. С большим трудом, через Министерство обороны удалось получить направление на Сидоровский кирпичный завод, что в 70-ти километрах от столицы. Начались трудовые будни мастера по выпуску сырца Тишушиной.
…Жил в хуторе Солёный, что на Донской земле Дмитрий Бибиков. И его война призвала защищать свободу своей Родины. Воевать довелось под командованием маршала Тимошенко на Украине, на харьковском направлении. Да недолго пришлось сражаться с врагом в открытом бою. В мае 1942-го их армия попала в окружение. Мало кому удалось выйти из него. Для большинства наступили чёрные дни, месяцы, годы плена. Не минула эта горькая доля и Дмитрия. Подорвался он на противотанковой мине, а когда пришёл в сознание после контузии, то был уже в плену…
В расцвете сил, полные горячего желания и решимости вместе со всем народом освобождать Отечество от захватчиков. Дмитрий и его товарищи обречены были на бездействие, томление в цепях неволи. Сколько же тогда пришлось пережить, передумать…
Сначала их вывезли в Германию, потом в маленький портовый городишко в Норвегии. Использовали как чернорабочих. «Всякое было — вспоминал бывший пленный — но, чтобы бесчеловечно издеваться, травить овчарками, в упор расстреливать за малейшее нарушение режима — нет, чего не было, того не было. Немцы ведь тоже люди и среди них были тоже сочувствующие нам. Они-то и помогали нам, старались хоть чем-то облегчить нашу участь. Когда вели нас по городу, среди прохожих встречались желающие дать нам сигареты. Конвоиры обычно разрешали им, не непременно следовала короткая команда раздать всем поровну».
Во сне и наяву грезившееся возвращение на Родину стало возможным только после разгрома фашистской Германии. Да радость была недолгой. Начались бесконечные перепроверки, допросы, очные ставки в особых отделах. И свои же, к которым стремился всей душой, смотрели с отчуждением, недоверием, а кто и с нескрываемым презрением. Пришлось и к косым взглядам, к перешёптываниям за спиной привыкать. И, ка не душила обида, не поступал ком к горлу, осознавать, что видят в тебе потенциального врага… Пришлось пережить и это, и из этой чаши испить…
…Судьба распорядилась так, что репатриант Бибиков был направлен на Сидоровский кирпичный завод. И так, видно, небу было угодно, Аннушка и Дмитрий встретились. Полюбили друг — друга. И никакие запугивания начальства не соединять свою жизнь с репатриантом не вынудили Аннушку отказаться от своего Мити. С ней пришла радость, подобно солнцу согрела его исстрадавшуюся душу, озарила его горькую жизнь своей первой девичьей любовью. Решили они всю оставшуюся жизнь идти вместе, деля горести, радости пополам. Переплелись их судьбы в одно целое, появилась семья Дмитрия и Аннушки Бибиковых.
Вскоре закончился срок принудительного пребывания бывшего военнопленного на Сидоровском заводе. Засобиралась молодая семья в далёкий Солёный. И здесь радостные встречи с родными быстро сменились тяжёлыми буднями. Жизнь приходилось начинать с нуля. И было-то у них на двоих всего две простыни, наволочки, одеяло да две ложки. А жизнь была трудная, работы невпроворот. Приходилось вставать в два часа ночи, чтобы успеть сделать все домашние дела, а в четыре утра быть на работе.
Туго пришлось в первые годы Аннушке. Незнакомый уклад жизни, необычные порядки. Да и свекровь не больно радушно встретила невестку. Чужая ведь, не солёновская. С недоверием, придирчиво следила за каждым шагом «русачки» (так её прозвали тогда и хуторяне). А она была молодая, неопытная, толком ничего по дому не умела сделать. Старалась изо всех сил, да как же тут угодить. Вот пошлёт свекровь за казаном или махоткой, потребует макитру, и Аннушка со слезами во двор выбегает, что нести не знает, в первый раз слова такие слышит. Спросить у свекрови боится. Спасибо, брат мужа, Алексей, помогал ей: всё растолкует, подаст, поддержит. Или велит свекровь побелить в доме. Уж как старается Аннушка, белит изо всех сил, тут и слёзы, и извёстка в ведре перемешаются. А придёт свекровь, оглядит всё и непременно добавит: «Сами тараканы». Изумлённая невестка во все глаза смотрит: нет ведь никаких тараканов! Опять слёзы застилают, да где ж ей знать, что так говорят в этих местах, если после побелки остаются щели. А то получит Аннушка задание земляные полы помазать. Так руки и опустятся. Такого уж сроду не слышала, не то чтобы знать. Но муж Митя в трудную минуту всегда рядом. Молча встал на колени, показал, как полы надо мазать, терпеливо объяснял все тонкости этого мудрёного для неё дела. Тут и мать вскоре приехала, чтобы воочию на дочкину жизнь посмотреть. «Семь дней прожила, семь дней проплакала». Да не испугалась молодая жена, когда любящий, всё понимающий, добрый и ласковый муж рядом. И сердце у него золотое, и руки у него золотые.
Вскоре родился у них сын Анатолий, потом Виктор. Забот прибавилось, да и родительскими радостями Бог не обделил. Свекровь, Фёкла Петровна, постепенно привыкла, оттаяла, привязалась к невестке, которая и слова поперёк не скажет, всему молча подчинится, всегда пожалеет и с любой работой справится.
…Прошли годы. И уже сама, вчерашняя горемычная невестка стала свекровью. Как к дочкам относится к обеим невесткам, старается помочь, научить всему, что может, а особенно старается, чтобы мир и согласие были в семьях сыновей…
